ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ
Щербатов (князь Михаил Михайлович) - историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щербатов имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он, в качестве депутата от ярославского дворянства, участвовал в комиссии для составления нового уложения, где, в духе данного ему избирателями наказа, очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально-настроенным меньшинством. Несколько раньше Щербатов стал заниматься русской историей, под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I тому "Истории российской". В 1767 г. Щербатов, вероятно, был представлен Екатерине II , и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12 списков, взятых оттуда, и 7 собственных Щербатов, не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щербатова. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, "Царственную книгу"; в 1770 г., по повелению Екатерины II - "Историю свейской войны", собственноручно исправленную Петром Великим; в 1771 г. - "Летопись о многих мятежах", в 1772 г. - "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII века и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV века. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щербатов в 1772 г. окончил III, а в 1774 г. - и IV том своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776 - 1777 гг. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, то есть в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (статистику населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щербатов продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Василия Шуйского) были изданы год спустя после его смерти (Щербатов умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения князя Щербатова большею частью уже изданы и личность его, как историка и публициста, может быть вполне выяснена. Щербатов, как историк. Щербатову еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина. В 1789 г. он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от господина генерал-майора Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь в свою очередь Щербатова, напечатанную уже после его смерти 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щербатова: 1) в чтении летописи, вроде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти на помощь" и так далее и 2) на полное незнакомство Щербатова с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щербатова очень страдает в этом отношении. Щербатов не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам, да и то "столь смутно и беспорядочно, по его собственному заявлению, что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щербатов зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щербатов ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV века), Воскресенский свод и другие. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по номеру отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки XVIII века, Щербатов еще не различает вполне источника от его ученой обработки, и потому предпочитает, например, Синопсис - летописи. Не по силам еще Щербатову и выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щербатов принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и "Вивлиофике" Новикова, наука овладела первостепенной важности источниками, как: духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щербатов издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щербатов связывает прагматически, но его прагматизм особого рода - рационалистический или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щербатов не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щербатов не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щербатов стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве современной ему Россией, то есть смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю, как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щербатова не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щербатова - лишенным исторического дарования (императрица Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя у Щербатова довольно обильную пищу. Щербатов, как публицист, интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей - "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др., особый интерес представляет его утопия - "Путешествие в землю Офирскую господина С. извецкого дворянина" (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щербатов не знает. Первым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щербатов стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щербатов требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щербатов, он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щербатова. Особенно характерны взгляды его на религию офирцев: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статье "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II, как на представительницу ее в России. До чего сам Щербатов проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и что установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. Литература. Издание сочинений князя М.М. Щербатова еще не кончено (вышли тома I, II, 1 часть III тома). См. Иконников "Ответ генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова" (СПб., 1789) и "Критические примечания на Историю Щербатова" (СПб., 1793 - 94); С.М. Соловьев "Архив" (том II, пол. 2); "Современное состояние русской истории, как науки" ("Московское Обозрение", 1859, 1); Иконников "Опыт русской историографии"; Бестужев-Рюмин "Русская история" (т. I, СПб., 1872); Милюков "Главные течения русской исторической мысли" (М., 1898); Мякотин "Дворянский публицист Екатерининской эпохи" ("Русское богатство", 1898; перепечатано в сборнике статей "Из истории русского общества"); Н.Д. Чечулин "Русский социальный роман XVIII века". Г. Лучинский.
Краткая биографическая энциклопедия.
2012Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Михаил Михайлович (22.7.1733 - 12.12.1790), князь, русский обществ. и государственный деятель, историк и публицист. В раннем детстве был записан в … - ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ
(князь) — историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в … - ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ
(1733-90) князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). Идеолог корпоративных устремлений дворянства. Труды: "О повреждении нравов в России", (1858), … - ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ в Современном энциклопедическом словаре:
- ЩЕРБАТОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ в Энциклопедическом словарике:
(1733 - 90), князь, историк, писатель. Идеолог корпоративных устремлений российского дворянства. Искал пути процветания дворянства осуждал его нравственные пороки. Труды: … - МИХАИЛ в Словаре значений Цыганских имен:
, Михаэль, Мигель, Михель (заимств., муж.) - «кто как Бог» … - ЩЕРБАТОВ в Словаре русских фамилий:
Отчество от именования щербатый, т. е. с каким-либо физическим недостатком (см. Щербаков). В XVI в. Щербатый — составная … - МИХАИЛ
(кто, как Бог) АРХАНГЕЛ имя которого встречается три раза в кн. Даниила, однажды - в послании ап. Иуды и один … - МИХАИЛ в Библейской энциклопедии Никифора:
Чис 13:14 - отец Сефура, одного из 12-ти соглядатаев земли Ханаанской. 1Пар 5:13 - один из кол. Гадова, живший в … - МИХАИЛ в Краткой биографической энциклопедии:
Михаил - митрополит Киевский. Упоминается впервые в "Степенной книге" и Никоновской летописи. По словам надписи на его раке пришел в … - МИХАИЛ в Большом энциклопедическом словаре:
(ум. 992) митрополит Киевский и всея Руси (989), чудотворец. Память в Православной церкви 15 (28) июня и 30 сентября (13 … - ЩЕРБАТОВ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(князь Михаил Михайлович) - историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. … - МИХАИЛ СЛЕЗКА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
южно-русский деятель книгопечатания, родом белорус, с 1633 г. поселился в Львове и стал заведовать ставропигиальной братской типографией, затем открыл собственную … - МИХАИЛ МОНАСТЫРЕВ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Михаил (в мире Андрей Иванович Монастырев; 1815—1846) — воспитанник Орловской семинарии и Киевской акд., постригся в 1841 г. и получил … - МИХАИЛ ЛУЗИН в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
I Михаил (в мире Матвей Иванович Лузин; 1830—1887) — богослов. Учился в Нижегородской семинарии и Московской духовной акд., где и … - МИХАИЛ КОПЫСТЕНСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
с 1591 г. епископ Перемышльский и Самборский, поборник православия, родом из знатной дворянской фамилии (герба Лелива). Когда уния была утверждена … - МИХАИЛ КОЗАЧИНСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Михаил (в мире — Мануил Иванович Козачинский) — воспитанник Киевской акд. Много путешествовал по славянским землям и Германии, заводил училища … - МИХАИЛ ДЕСНИЦКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Михаил (в мире Матвей Десницкий) — сын пономаря, род. в 1762 г. Образование получил в Троицкой семинарии и в филологической … - МИХАИЛ ГРИБАНОВСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
епископ Прилукский (с 1894 г.); образование получил в С.-Петербургской духовной акд. (1884 г.). Оставленный при акд., М., после защиты диссертации … - МИХАИЛ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Михаил Ярославич - вел. князь тверской. Родился в 1271 г., стол занялоколо 1285 г.; в 1286 г. успешно преследовал литовцев, … - ЩЕРБАТОВ
ЩЕРБ́АТОВ Мих. Мих. (1733-90), князь, историк, публицист, поч. ч. Петерб. АН (1776). Идеолог корпоративных устремлений дворянства. Тр.: "О повреждении нравов … - МИХАЙЛОВИЧ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХ́АЙЛОВИЧ Дража (1893-1946), серб. генерал (1942), в 1941-45 глава формирований четников. В 1942-45 воен. мин. югосл. эмигрантского пр-ва. Казнён по … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ЯРОСЛАВИЧ (1271-1318), князь тверской с 1285, вел. князь владимирский в 1305-17. Боролся с вел. князем московским Юрием Даниловичем за … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ЯРОСЛАВИЧ Хоробрит (?-1248), князь московский с 1247, вел. князь владимирский (1248), брат Александра … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ШИШМАН (?-1330), болг. царь с 1323. В 1324 вступил в брак с внучкой визант. имп. Андроника II; заключил воен. … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ФЁДОРОВИЧ (1596-1645), царь с 1613, первый царь из династии Романовых. Сын Ф.Н. Романова (см. Филарет) и К.И. Шестовой … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ПСЕЛЛ (до пострижения в монахи - Константин) (1018 - ок. 1078 или ок. 1096), визант. полит. деятель, писатель, учёный, … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ПАВЛОВИЧ (1798-1849), вел. князь, мл. брат имп. Александра I и Николая I. С 1819 ген.-фельдцейхмейстер, с 1825 ген.-инспектор по … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ОБРЕНОВИЧ III (1823-68), серб. князь в 1839-42 и с 1860, из династии Обреновичей. Продолжал абсолютистскую политику своего отца Милоша … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ НИКОЛАЕВИЧ (1832-1909), вел. князь, четвёртый сын имп. Николая I, ген.- фельдм. (1878), поч. ч. Петерб. АН (1855). С 1852 … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ КИРУЛАРИЙ (ок. 1000-58), патриарх Константинопольский с 1043. Отстаивал независимость визант. церкви от императорской власти, от папства. Конфликт в 1054 … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ (1179-1246), князь черниговский. В 20-х гг. 13 в. неск. раз был князем в Новгороде. С 1238 вел. князь … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ БОРИСОВИЧ (1453 - ок. 1505), последний вел. князь тверской (1461-85). Участвовал в походах Ивана III на Новгород и в … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1878-1918), вел. князь, брат имп. Николая II, ген.-лейт. (1916). В 1898-1912 на воен. службе. В 1-ю мир. войну … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1333-99), вел. князь тверской с 1368. Вёл безуспешную борьбу с моск. кн. Дмитрием за вел. княжение владимирское, получал … - МИХАИЛ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИХА́ИЛ VIII (1224-82), никейский император с 1259 (соправитель имп. Иоанна IV до 1261), с 1261, после отвоевания у Лат. империи … - ЩЕРБАТОВ
(князь Михаил Михайлович) ? историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. … - МИХАЙЛОВИЧ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(Евстафий) ? сербский писатель начала XIX в., автор романа "Цвет невинности, или Добривой и Александра" (Будин, 1827 г.) и книги …
Щербатов (князь Михаил Михайлович) - историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку.
Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щербатов имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он, в качестве депутата от ярославского дворянства, участвовал в комиссии для составления нового уложения, где, в духе данного ему избирателями наказа, очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально-настроенным меньшинством. Несколько раньше Щербатов стал заниматься русской историей, под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I тому "Истории российской". В 1767 г. Щербатов, вероятно, был представлен Екатерине II , и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12 списков, взятых оттуда, и 7 собственных Щербатов, не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щербатова. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, "Царственную книгу"; в 1770 г., по повелению Екатерины II - "Историю свейской войны", собственноручно исправленную Петром Великим; в 1771 г. - "Летопись о многих мятежах", в 1772 г. - "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII века и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV века. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щербатов в 1772 г. окончил III, а в 1774 г. - и IV том своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776 - 1777 гг. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, то есть в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (статистику населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щербатов продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Василия Шуйского) были изданы год спустя после его смерти (Щербатов умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения князя Щербатова большею частью уже изданы и личность его, как историка и публициста, может быть вполне выяснена. Щербатов, как историк. Щербатову еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина. В 1789 г. он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от господина генерал-майора Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь в свою очередь Щербатова, напечатанную уже после его смерти 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щербатова: 1) в чтении летописи, вроде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти на помощь" и так далее и 2) на полное незнакомство Щербатова с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щербатова очень страдает в этом отношении. Щербатов не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам, да и то "столь смутно и беспорядочно, по его собственному заявлению, что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что эт
от вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щербатов зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щербатов ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV века), Воскресенский свод и другие. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по номеру отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки XVIII века, Щербатов еще не различает вполне источника от его ученой обработки, и потому предпочитает, например, Синопсис - летописи. Не по силам еще Щербатову и выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щербатов принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и "Вивлиофике" Новикова, наука овладела первостепенной важности источниками, как: духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щербатов издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щербатов связывает прагматически, но его прагматизм особого рода - рационалистический или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щербатов не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щербатов не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щербатов стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве современной ему Россией, то есть смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю, как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щербатова не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щербатова - лишенным исторического дарования (императрица Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя у Щербатова довольно обильную пищу. Щербатов, как публицист, интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей - "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др., особый интерес представляет его утопия - "Путешествие в землю Офирскую господина С. извецкого дворянина" (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щербатов не знает. Первым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в ста
тье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щербатов стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щербатов требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щербатов, он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щербатова. Особенно характерны взгляды его на религию офирцев: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статье "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II, как на представительницу ее в России. До чего сам Щербатов проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и что установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. Литература. Издание сочинений князя М.М. Щербатова еще не кончено (вышли тома I, II, 1 часть III тома). См. Иконников "Ответ генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова" (СПб., 1789) и "Критические примечания на Историю Щербатова" (СПб., 1793 - 94); С.М. Соловьев "Архив" (том II, пол. 2); "Современное состояние русской истории, как науки" ("Московское Обозрение", 1859, 1); Иконников "Опыт русской историографии"; Бестужев-Рюмин "Русская история" (т. I, СПб., 1872); Милюков "Главные течения русской исторической мысли" (М., 1898); Мякотин "Дворянский публицист Екатерининской эпохи" ("Русское богатство", 1898; перепечатано в сборнике статей "Из истории русского общества"); Н.Д. Чечулин "Русский социальный роман XVIII века". Г. Лучинский.
Михаил Михайлович Щербатов - князь, историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 году. Первоначальное образование получил дома. С 1750 года служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 года вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щербатов имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 году он, в качестве депутата от ярославльского дворянства, участвовал в комиссии для составления нового уложения, где, в духе данного ему избирателями наказа, очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально настроенным меньшинством. Несколько раньше Щербатов стал заниматься русской историей, под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к 1 тому "Истории российской". В 1767 году Щербатов вероятно был представлен Екатерине II , и она, открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12 списков, взятых оттуда, и 7 собственных Щербатов, не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Не смотря на то, что в 1768 году он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 году он дописал 2 первые тома, до 1237 года. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щербатова. Он печатает: в 1769 году, по списку патриаршей библиотеки, "Царственную книгу", в 1770 году, по повелению Екатерины II - " Историю свейской воины", собственноручно исправленную Петром Вел.; в 1771 году - "Летопись о многих мятежах"; в 1772 году - "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 году он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII века и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV века. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щербатов в 1772 году окончил 3-й, а в 1774 году - и 4-й том своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776-1777 годах, составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, т. е. в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (ст. населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер, и 12) расположение к России соседей. В 1778 году он сделался президентом камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 году был назначен сенатором. До самой своей смерти Щербатов продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, 14-й и 15-й (до свержения Василия Шуйского) были изданы год спустя после его смерти (Щербатов умер в 1790 году). В настоящее время сочинения князя Щербатова большей частью уже изданы и личность его, как историка и публициста, может быть вполне выяснена.
Щербатов, как историк . Щербатову еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина. В 1789 году он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от господина генерал-майора Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь в свою очередь Щербатова, напечатанную уже после его смерти, в 1792 году. Болтин указывал на ряд ошибок Щербатова: 1) в чтении летописи, в роде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти на помощь" и т. д., и 2) на полное незнакомство Щербатова с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щербатова очень страдает в этом отношении. Щербатов не умел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам, да и то "толь смутно и беспорядочно, по его собственному заявлению, что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щербатов зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, не смотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щербатов ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV века), Воскресенский свод и др. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников; на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по №№ отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки ХVIII века, Щербатов еще не различает вполне источника от его ученой обработки и потому предпочитает, например, Синопсис - летописи. Не по силам еще Щербатову и выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щербатов принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории в "Библиотеке" Новикова, наука овладела первостепенной важности источниками, такими как: духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щербатов издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щербатова связывает прагматически, но его прагматизм особого рода - рационалистический или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, при чем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щербатов не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щербатов не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щербатов стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве с современной ему Россией, т. е. смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю, как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щербатова не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щербатова - лишенным исторического дарования (императрица Екатерина II); но это, как видно из сказанного, не верно, и Карамзин нашел для себя у Щербатова довольно обильную пищу.
Щербатов, как публицист , интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды не далеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей - "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др. - особый интерес представляет его утопия - "Путешествие в землю Офирскую г. С., извецкого дворянина" (не закончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щербатов не знает. Первым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щербатов стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щербатов требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щербатов, он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что, позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щербатова. Особенно характерны взгляды его на религию офирцев: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статье "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II, как на представительницу ее в России. До чего сам Щербатов проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и что установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки.
Г. Лучинский.
Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. "Энциклопедический словарь".
22 июля с.г. исполняется 272 года со дня рождения одного из основоположников русского консерватизма, известного государственного деятеля, историка, публициста и философа Михаила Михаиловича ЩЕРБАТОВА
Щербатов Михаил Михайлович (22 июля 1733, Москва - 12 декабря 1790, Москва) - видный государственный деятель, историк, публицист и философ, принадлежал к числу наиболее заметных представителей зарождавшегося русского консерватизма второй половины XVIII века.
Наиболее известными его трудами были: многотомная "История Российская от древнейших времен", "О повреждении нравов в России", "Путешествие в землю Офирскую", "О Турецкой войне", "Краткая повесть о бывших в России самозванцах" и др. М.М. Щербатов получил хорошее домашнее образование, знал историю, философию, литературу, медицину; собрал к концу жизни библиотеку, насчитывавшую 15 000 томов. Как и все образованные люди того времени, он знал французский язык, но помимо этого, также овладел немецким, итальянским и другими языками. С 1767 года до конца жизни Щербатов находился на государственной службе. Был депутатом Уложенной комиссии от Ярославского дворянства (1767), членом Частной комиссии о среднем роде людей, камер-юнкером; членом Комиссии о коммерции (1770), камергером (1773); президентом Камер-коллегии, сенатором (1779).
В 1768 году он получил должность историографа и был назначен герольдмейстером Сената. В качестве политического идеала для Щербатова выступала английская ограниченная монархия с идеей разделения властей. Определенный аналог этому идеалу он находил в допетровской Руси, когда, по его мнению, самодержавие ограничивалось в пользу такого аристократического органа, как Боярская дума. Оценка личности Петра I в трудах Щербатова была неоднозначна. В очерке "Рассмотрение о пороках и самовластии Петра Великого" (1782) он не соглашался с "хулителями великого монарха", считавшими, что сделанное Петром можно было сделать с меньшими потерями и более гуманными средствами, хотя и за больший срок. По мнению Щербатова, без "иностранных заимствований и самовластия Петра" для просвещения России понадобилось бы гораздо больше времени, а внешнеполитические противники, между тем, могли бы завоевать страну. К тому же личные пороки, грубость и жестокость самодержца были обусловлены жестокостью времени. Петра "нужда заставила быть деспотом". В работе "О повреждении нравов в России" Щербатов критиковал массовые злоупотребления, допускаемые властями: взяточничество, казнокрадство, угодничество. Критике подверглись и методы Петра I, который выдвигал "людей незнатных", что привело к государственному кризису. Щербатов пытался показать и положительные, и отрицательные стороны петровской модернизации. Он писал о переменах, которые произвели в России реформы Петра I, обращая при этом внимание не только на перемены в политической или военной областях, но и в области культуры, отмечая, что, благодаря европеизации, "мы подлинно в людскости и в некоторых других вещах, можно сказать, удивительные имели успехи и исполинскими шагами шествовали к поправлению нашей внешности".
После воцарения Екатерины II Щербатов принимал участие в работе Уложенной комиссии 1767-1771 гг. Он высказывался за отмену положения Табели о рангах и за расширение прав российского дворянства. Однако он отнюдь не был чисто "дворянским" идеологом, заботившимся, как склонны думать некоторые советские исследователи, только о своих "узкосословных интересах". В отношении приписных крестьян, принадлежащих купцам и работающих у них на фабриках, он полагал необходимым, переписав, оставить на своих местах, но больше покупать не разрешать. Что касается тех крестьян, которые числились при фабриках, то он предлагал "мало помалу стараться их и вольными сделать, давая вольность в награду за добрые нравы и за лучшее знание искусства". Щербатов выступал за сохранение крепостного права, мотивируя это тем, что крестьяне, будучи необразованными, не смогут распорядиться предоставленной им свободой. Щербатов полагал, что проблемы, связанные с крепостничеством могут быть решены, но не путем его уничтожения, а благодаря изменению отношения к крестьянам со стороны помещиков.
Незадолго до смерти Щербатов создает работы, в которых отражены его взгляды на государственное устройство: "Разные рассуждения о правлении" и "Размышления о законодательстве вообще". Он выделяет четыре формы правления: монархическую, деспотическую (или самовластную), аристократическую и демократическую. Считая монархический способ правления наиболее приемлемым, Щербатов замечает, что идеальный монарх - тот, который "почитая себя отцом народа, не старается, отвергая законы, ввести самовластие, не разделяет свои интересы с интересами государства, знает великое искусство избирать себе в советники таковых людей, которые сопрягают усердие к их государю с любовию к отечеству и законам". Однако большинство правителей, будучи подверженными различным "страстям", не могут отвечать данной характеристике. Аристократическое же правление не приемлемо для России. Неумение или нежелание людей подавлять в себе чрезмерное честолюбие и себялюбие, а также жажда власти "порождает происки, партии, ненависти и другие злы, иже суть не отделены от сих страстей". Демократическое правление "снедает свои недры, разделяяся на разныя партии, которыя разные смутныя поджигают, яко корабль на волнующемся море - хотя часто искусством кормщика от потопления избегает, но чаще еще и погибает иногда и у самой пристани". Отвергая самовластный способ правления, Щербатов писал, что это "есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота (самовладетеля)". Изложенные во второй работе взгляды на российское законодательство, явились результатом практической работы Щербатова в различных государственных учреждениях. Поскольку создание новых законов требует досконального изучения предмета, то, считает Щербатов, наилучший способ есть, "чтоб законы сочинялись немногими честными людьми, разумными, исполненными сведения, трудолюбивыми и искусившимися в делах". Сравнивая законы при различных формах правления, Щербатов подчеркивает преимущество монархии, которая, "имея свои основательные законы и сохраняя все установленные,... хранит жизнь, честь, имение и спокойствие своих граждан".
Идеи о государственном устройстве получили развитие в созданной Щербатовым утопии "Путешествие в землю Офирскую г-на С... шведского дворянина". Офирское государство является монархическим. В его основе лежат "непременные законы", опирающиеся на нравственные устои. Гражданин этого государства "чтит, во-первых, добродетель, а потом - закон, а после - царя и вельмож". Все люди государства делятся на "естественных" и "гражданских". Помимо естественных свобод, человек обладает определенными обязанностями по отношению к обществу. Народ в Офире должен чтить и выполнять законы; отношения внутри общества строятся на принципах уважения друг к другу и, прежде всего, к монарху. При этом нужно помнить и о собственном достоинстве: "Почитай и люби своего государя, но чтобы почтение и любовь твоя к нему состояли не в тщетном раболепстве и не в надежде получить от него награждение, но в благе, которое ты от него всему обществу ожидаешь". Общество разделено на несколько иерархических сословий, а жизнь каждого гражданина регламентирована. На вершине этой пирамиды находится царь, который среди остальных дворян является только "первым среди равных". Далее - средние помещики и купечество. Самый низший класс составляли крестьяне. Хотя они и не свободны, законодательство утопического государства предписывает обращаться с ними по-человечески: "Не будь жесток к рабам твоим; служащих тебе не оставь без довольнаго пропитания и одежды; живущих на твоих землях не отяготи излишними податьми и работою, и не оскорби их жестокими наказаниями...".
Наследие Щербатова в наши дни все больше привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей русской консервативной мысли, которые посвящают ему книги и статьи, а его государственная деятельность недавно стала темой первого специального диссертационного исследования.
Сочинения:
О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факсимильное издание. М., 1984.
Щербатов М.М., о нем
1. Брикнер А.Г. Князь М.М.Щербатов как член Большой комиссии // Исторический вестник. 1881. N 9;
2. Пыпин А.Н. Полузабытый писатель XVIII века // Вестник Европы. 1896. N 11;
3. Федосов И.А. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М.М. Щербатов. М., 1967;
4. Артемьева Т.В. Михаил Щербатов. СПб., 1994;
5. Шанский Д.Н. Что должно историку: М.М. Щербатов и И.Н. Болтин // Историки России. XVIII - начало ХХ века. М., 1996;
6. Мусихин Г.И. Традиционализм и реформы: сравнительный анализ взглядов М. Щербатова и Ю. МЈзера// Исследования по консерватизму. Реформы: политические, социально-экономические и право. Материалы международной научной конференции. Пермь, 1997. Вып. 4;
7. Гаврилова Л.М. Русская историческая мысль и медальерное искусство в эпоху Екатерины II. СПб., 2000;
8. Артемьева Т.В. Новая Атлантида Михаила Щербатова // Вопросы философии. 2000. N 10;
9. Дмитриева И.А., Щербатов Михаил Михайлович // Историки России. Биографии. М., РОССПЭН, 2001;
10. Калинина С.Г. Проблемы реконструкции биографии князя М.М. Щербатова // Архив русской истории. 2002. Вып. 7;
11. Польской С.В. Филопатрис и Фенелон (к вопросу об истоках политических взглядов князя М.М. Щербатова) // Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт: Материалы международной научной конференции. Самара, 26-29 апреля 2002 года. Самара, 2002;
12. Калинина С.Г. Разработка М.М. Щербатовым проекта училища для купечества // Города Европейской России конца XV - первой половины XIX века. Материалы международной научно-практической конференции 25-28 апреля 2002 года. Тверь-Кашин-Калязин. Тверь, 2002;
13. Калинина С.Г. Неизданные документы о работе М.М. Щербатова в Герольдмейстерской контрое // Генеалогия на русском севере: история и современность. Сборник статей международной научной конференции, посвященной 5-летию Архангельской региональной общественной организации "Северное историко-родословное общество". Архангельск. 15-18 сентября 2003 года. Архангельск. 2003.
14. Калинина С.Г. Государственная деятельность М.М. Щербатова: идеи и практика. 1767 - 1790 гг. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2004.
http://www.pravaya.ru/ludi/450/4148
РУССКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В.
ЛЕКЦИЯ 7
Вторая половина XVIII в. характеризуется началом разложения феодально-крепостнического строя. Формируется капиталистический уклад, оказывающий свое воздействие на социальные устои жизни. Обостряются противоречия между дворянством и формирующейся буржуазией.
Усиление крепостного гнета вызвало крупнейшую в России крестьянскую войну 1773-1775 гг. под руководством Е. Пугачева. Социальные сдвиги породили почву для зарождения просветительских и революционных идей в России. Все это было результатом общих исторических тенденций, ведущих, в конечном итоге, к смене феодализма капитализмом. Пример такой смены показала Великая французская революция конца XVIII в. Царское правительство, не понимая истинных причин этого движения в России, приписывало их только влиянию Запада, поставив своей целью борьбу с французской революцией и ее идеями.
Идеологи консервативного дворянства и абсолютизма искали пути, которые могли спасти устои старой жизни, права и привилегии господствующих слоев русского общества. В этих исторических условиях выдвигается идеолог и защитник дворянства - князь Михаил Михайлович Щербатов.
Историко-политические воззрения М. М. Щербатова (1733-1790) нашли свое яркое выражение в его выступлениях в Уложенной комиссии 1767 г. в защиту привилегий дворянства и против требований крестьянства и купечества. Он уже тогда выступил с историческим обоснованием исконности крепостнических прав дворянства.
М. М. Щербатов остро чувствовал, как подтачивались основы дворянского господства, но не понимал исторических закономерностей и видел причину этого явления в непоследовательной политике правительства в деле защиты прав дворянства. Он выдвигает требование непосредственного участия дворянства в управлении Россией, подкрепляя его историческим обоснованием совместного управления царя и бояр в прошлом. Отсюда оппозиция к политике "просвещенного абсолютизма". Этот взгляд противоречил татищевской формуле о единодержавии.
М. М. Щербатов, как противник "просвещенного абсолютизма", был изолирован от активной политической деятельности. Он находился в оппозиции к Екатерине II, ее вельможам и давал им едкие характеристики. Весь темперамент Щербатова как политического деятеля проявился в публицистике. В связи с Уложенной комиссией историк подверг критическому разбору "Большой наказ" Екатерины II, а позднее "Жалованную грамоту" дворянству. В то время, когда Вольное экономическое общество поставило вопрос об ослаблении крепостнического гнета, М. М. Щербатов выступил с запиской в защиту прав дворянства на крепостных крестьян, давая этому историческое обоснование. Он откликнулся статьями на такие события, как русско-турецкая война 1787-1791 гг., война со Швецией 1788г.
Освещение злободневных проблем современности вело М. М. Щербатова к более широким обобщениям и к изучению истории. В 1776-1777 гг. он создает труд "Статистика в рассуждении России". Ценность этой работы состоит в том, что в ней впервые дается статистическое описание России. Позже появились сочинения историка "Путешествие в землю Офирскую" (1783-1784) и "О повреждении нравов в России" (1786-1789), которые затрагивают петровские преобразования и время Екатерины II. В своих трудах от публицистики автор переходит к истории. Публицистика М. М. Щербатова не могла быть издана при Екатерине И. Он сам это прекрасно понимал, но продолжал писать. Произведения Щербатова увидели свет лишь в XIX в.
Щербатов - первый историк, который в отечественной историографии отрицательно оценил реформы Петра I, прежде всего в плане заимствования им западных образцов в быту, военном деле, в духовной культуре. Он дал отрицательную оценку правлению Екатерины II. Главное заключается в том, что М. М. Щербатов выступает против Екатерины II и ее политики как ярый крепостник, точно такой же, какой была и сама императрица. Он не понял того, что в новых исторических условиях Екатерина II защищала крепостничество и самодержавие напыщенными фразами о попечении всему народу. Против этой завуалированной политики, за прямую поддержку правительством прав и привилегий дворянства, выступили открытые крепостники в лице М. М. Щербатова.
Крепостнические идеи М. М. Щербатова нашли свое развитие в многотомной "Истории Российской от древнейших времен". В течение 20 лет было напечатано 7 томов, но работа так и осталась неоконченной. Его труд заканчивается 1610 г., хотя исследователь хотел довести русскую историю до Петра I, М. М. Щербатов некритически следовал историческим источникам, особенно если они совпадали с его воззрениями. Историк доказывал ведущее значение в истории России дворянства, особенно дворянской аристократии, на которую должно опираться самодержавие. Идею о значении аристократии Щербатов развивает в описании событий при Иване IV, рассказывая о его борьбе с боярской аристократией. Многое заимствовано им из второй редакции Хронографа, а оценка опричнины взята у Андрея Курбского. Автор выделяет два периода в правлении Ивана Грозного: "хороший", когда царь делил свою власть с Избранной радой, и "плохой", когда велась политика опричнины.
М. М. Щербатов - аристократ, и с позиций аристократа он рассматривает и восстание начала XVII в. под руководством И. Болотникова. Ученый считает, что эта война возникла вследствие того, что духом возмущения и буйства весь народ российский так был заражен, что каждый "искал токмо случая... смущения вызвать". Закрепощение крестьян в XVII в. он рисует как благодеяние для самих крестьян.
Реакционные взгляды автора, сухой язык, перегрузка малозначительными фактами сделали "Историю Российскую" справочной книгой аристократов. Научная ценность этого сочинения состоит в источниковедческой стороне, в том, что здесь помещены тексты "Русской правды" и "Судебника" 1497 г. М. М. Щербатов был одним из основоположников в России такой вспомогательной исторической дисциплины, как геральдика. Им были разработаны гербы для ряда городов и губерний страны.