Ты такая ж простая, как все,
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.
По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.
Я на эти иконы плевал,
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.
Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?
Я не нищий, ни жалок, ни мал
И умею расслышать за пылом:
С детства нравиться я понимал
Кобелям да степным кобылам.
Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог —
Сумасшедшее сердце поэта.
Потому и грущу, осев,
Словно в листья, в глаза косые…
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
(No Ratings Yet)
Еще стихотворения:
- Забота у нас простая, Забота наша такая: Жила бы страна родная, И нету других забот! И снег, и ветер, И звезд ночной полет.. Меня мое сердце В тревожную даль зовет....
- Я — простая девка на баштане, Он — рыбак, веселый человек. Тонет белый парус на Лимане, Много видел он морей и рек. Говорят, гречанки на Босфоре Хороши… А я черна,...
- Вот и кончилось все, продолжения жду, хоть в других городах, Но надежды, надежды, одной лишь надежды хотим мы. Словно все порвалось, словно слышится SOS на далеких судах… Или нет —...
- Сидеть надоело мне Лапы сложа, Я очень хотел бы Пойти в сторожа. Висит объявленье У наших ворот: Собака нужна Сторожить огород. Ты меня знаешь, Я храбрый щенок: Появится кошка —...
- А любовь у нас такая, Что ни листика на ней. Вся из сучьев да корней — Вот она у нас какая Разом пресекли морозы Слов бездержный поток Но зато любой...
- А есть еще такая версия, — что вымирает в нас поэзия. Довольно резко, что ли, сказано, да не без истины и разума. …А мы, любимая, на пристани стоим с тобой...
- Кто ты такая? — Слепой наблюдатель Жизни, что мимо летит. И не о ней ли старательный дятел Затарахтел и внушил тебе дактиль. Что тебе до аонид? Что аониды? Не надо...
- Ночь такая сырая и теплая, Как медведь после зимнего сна. Протираю вспотевшие стекла я: Ни луны, ни огня — тишина. Мир беззвездный, Как мрачен и прочен ты, Черный холст без...
- Разве полночь такая — от Бога? В путь какой ухожу я одна? Будто кошка перебежала дорогу, Надо мной пролетела луна. В ночь такую надежнее петли, Яды жгучей, быстрее курки. Я...
- Что за птица такая поет то скрипично, то трубно? Ни с того ни с сего Иногда человеку любому становится трудно От себя самого. Что за птица, чье имя никто и...
На древней рязанской земле сказочные дни золотой осени прочно связаны с именем Сергея Есенина, оставившего яркий след в русской поэзии, очаровавшего своими стихами музыкантов, художников, писателей, переводчиков. Его произведения читают, перечитывают, знают наизусть люди разных профессий, представители множества национальностей, многообразных культурных традиций. Лирика Есенина пленяет раз и навсегда, остаются в памяти неповторимые образы. И душа уже не может жить без новой встречи с поэтом…
«Большое видится на расстоянье…» В первой половине 1920-х годов Есенин становится все более и более известным: его книги печатаются и быстро расходятся значительными тиражами, поэтические вечера – как авторские, так и с его участием – вызывают широкий резонанс, критики пишут о многочисленных последователях Есенина, его подражателях, зарубежные издания смакуют подробности поездки Есенина и Айседоры Дункан в Европу и Америку. Газеты и журналы публикуют только что написанные им стихи. Именно Есенин во время празднования 125-летия со дня рождения Пушкина 6 июня 1924 года прочел свои посвященные ему стихи и от имени писателей возложил цветы к памятнику поэта. При жизни есенинские произведения перевели на 17 языков, а теперь, как сообщает Российская государственная библиотека, – уже на 160 языков мира.
На трагическую смерть поэта откликаются – некрологами, стихами, воспоминаниями – очень многие его современники. Сотни непрофессиональных поэтов посвящают Есенину свои произведения и, надеясь на публикацию, отправляют в местные и центральные газеты и журналы, читают на траурных вечерах. На есенинской могиле на Ваганьковском кладбище поклонники оставляют обращенные к нему записки. В 1930 – 1940-е годы, когда Есенина мало печатают, его произведения переписывают от руки. Есенинские сборники прошли с воинами Красной Армии по огневым рубежам Великой Отечественной.
А недавно томик есенинских стихов побывал в космосе, на Международной космической станции, благополучно вернувшись на землю. Можно сказать, что всюду, где бы ни оказался русский человек, он ищет и находит возможность прикоснуться к творчеству любимого автора.
Есенин – поэт, который крепит и лечит русскую душу, помогает нам выстоять в самых сложных условиях. Он же искренностью своего поэтического слова объединяет людей разных национальностей, становясь проводником русской поэзии и русской культуры в мире. Примеров тому можно привести немало. Каждый год судьба сводит меня со все новыми и новыми ценителями есенинской поэзии, переводчиками, исследователями из Азербайджана, Белоруссии, Болгарии, Бразилии, Вьетнама, Германии, Грузии, Испании, Италии, Канады, Киргизии, Китая, Латвии, Монголии, Польши, Турции, Узбекистана, с Украины, из Франции, США…
Приведу один весьма показательный пример из биографии известного вьетнамского переводчика, заместителя председателя Центра художественного перевода Союза писателей Социалистической Республики Вьетнам Хоанг Тхюи Тоана. В 1954 году 16-летним юношей приехал он в Советский Союз, изучал русский язык и русскую литературу – сначала на подготовительных курсах, а затем студентом Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина. Учась на третьем курсе, узнал, что один из спецкурсов читает молодой педагог Ю.Л. Прокушев, вдохновенно рассказывающий студентам о замечательном русском поэте Сергее Есенине, творчество которого в учебниках того времени рассматривалось недостаточно полно. Сокурсница дала Тоану том сочинений Есенина, выпущенный к тому времени киевским издательством «Радянський письменник», – эту книгу подарила ей директор одной из московских школ, в которой девушка проходила практику. Увлекшись Есениным, Тоан приобрел книгу Прокушева о нем, изданную в библиотечке «Огонька», а по возвращении на родину стал настоящим пропагандистом есенинского творчества во Вьетнаме. Он увлеченно рассказывал вьетнамским писателям и переводчикам – членам Союза писателей Вьетнама о пленившем его русском гении. По предложению Тоана переводы из Есенина были включены в книгу «Стихи советских поэтов», выпущенную в 1962 году.
Даже укрывшись от тогдашней войны в отдаленной деревне, переводчик не переставал трудиться. В то время, когда американцы бомбили Вьетнам, Тоан переводил стихи Пушкина и Есенина – книга переводов «Лирика Пушкина» вышла на вьетнамском языке в 1966-м. А на рубеже 1972 – 1973 годов Тоан вернулся из вынужденной эвакуации в Ханой и получил новую книгу Прокушева о есенинском творчестве. С той поры он буквально не расстается с Есениным, переводит его произведения. Тоан – ведущий переводчик есенинских произведений изданного в 1983 году на вьетнамском языке поэтического сборника «Стихи Блока и Есенина». Знаменательно, что этой осенью он собирается в нашу страну для участия в торжествах, посвященных 123-летию со дня рождения любимого им русского поэта.
Есенинский юбилей отмечается в нынешнем году широко. Так, в Москве и Рязанской области пройдет международный научный симпозиум «Сергей Есенин: Личность. Творчество. Эпоха», в Российской государственной библиотеке работает выставка «Стихи мои, спокойно расскажите жизнь мою.», здесь состоится и «круглый стол» на тему «Сергей Александрович Есенин в переводах: история и современность». В день рождения поэта, 3 октября, в рязанском Константинове пройдет традиционный Всероссийский есенинский праздник поэзии. Основные организаторы Есенинских дней – Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, Российская государственная библиотека, Государственный музей С.А. Есенина (Москва), Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина и Государственный музей-заповедник С.А. Есенина.
Подарков к юбилею сделано уже немало. Московский музей поэта обретает в этом году новое здание, в Константинове заканчивается возведение фондохранилища для экспонатов музея-заповедника, открывается после капитального ремонта музей Есенина в Мардакянах (Азербайджан). По России путешествует выставка «Знакомый Ваш Сергей Есенин». В Баку завершилось издание семитомного «Словаря языка Есенина», подготовленного Г.И. Шипулиной. Там же вышло иллюстрированное издание, включающее все известные на сегодняшний день переводы на азербайджанский язык стихотворений есенинского цикла «Персидские мотивы», – Исахан Исаханлы собрал 61 перевод, выполненный девятью переводчиками, среди которых и он сам. Эта книга замечена и оценена в России: Исахану Иса-ханлы присуждена премия Рязанской области имени С.А. Есенина в области литературы и искусства. А в испанской Гранаде с успехом прошли выставки «Сергей Есенин и Гарсиа Лорка: два поэта, две судьбы» и «Итоги современного есениноведения». Всего и не перечислить. В разных уголках России и во многих странах мира празднуют день рождения Есенина!
И в этом нет ничего удивительного. Сейчас, спустя 123 года со дня рождения и через 93 года после смерти Есенина, продолжая узнавать новые подробности его жизни и творчества, мы не перестаем удивляться глубине поэтических откровений, мощному звучанию его голоса, находим отблески есенинских образов в творчестве наших современников.
«Живите так, как вас ведет звезда…» Эти строки можно считать одним из завещаний поэта многим поколениям читателей. Размышления человека о своей жизни, ее сути и целях, о своем пути в этом мире должны быть не просто мечтами и раздумьями – они должны воплощаться в реальные дела и поступки, в осознанное служение народу и стране на избранном поприще. Такое служение возможно лишь в том случае, если человек занимается делом, которое ему по душе, если оно раскрывает его способности. Среди людей, про которых можно сказать, что они многое сделали на выбранном ими поприще, немало тех, кто посвятил себя изучению творчества Есенина. В их числе – упомянутый Хоанг Тхюи Тоаном Юрий Львович Прокушев.
Выстраивая историю триумфального шествия есенинского творчества к читателям, прежде всего вспоминаешь о Прокушеве – личности уникальной и многогранной. Педагог, публикатор, издатель, организатор, знаток русской литературы, коллекционер есенинских раритетов, он задумал и блестяще воплотил в жизнь многие проекты, причем не только есенинские. Но исключительно важно, что Юрий Львович активнейше содействовал созданию есенинских музеев, прежде всего – в родном есенинском Константинове и Москве, по первому столичному адресу поэта; очень многое сделал он и для сохранения есенинского наследия. Прокушев сформировал и во многом успел реализовать комплексную программу по изучению жизни и творчества Есенина: академическое Полное собрание его сочинений, «Летопись жизни и творчества», «Есенинская энциклопедия», ежегодные международные есенинские конференции и научные сборники по их итогам. Памятники Есенину вблизи Рязанского кремля и на Тверском бульваре в Москве появились в значительной мере благодаря настойчивости и целеустремленности Прокушева.
Юрий Львович не был одинок, у него немало соратников, последователей, единодумов, как он сам их называл. В Советском Союзе возникло уникальное движение – народное есениноведение. Любители есенинской поэзии не только встречались друг с другом, но и проводили конференции, устраивали выставки, писали статьи, издавали книги. Их стараниями по всему Союзу создано несколько десятков народных есенинских музеев, большинство которых работает до сих пор. Среди создателей этих музеев – учитель русского языка и литературы росляковской средней школы Мурманской области Валентина Евгеньевна Кузнецова, инженер-технолог, работник оборонного предприятия в «закрытом» городе Северске Томской области Владимир Иванович Николаев, фрезеровщик Вяземского машиностроительного завода Павел Никифорович Пропалов, орловский краевед и общественный деятель Георгий Александрович Агарков. Эти люди и другие такие же энтузиасты многие десятилетия, порой всю жизнь, бескорыстно собирали свои есенинские коллекции, которым могут позавидовать и солидные государственные музеи. Собирали, чтобы сделать их достоянием общественности, чтобы есенинское слово завоевывало новые души. Простите, друзья и коллеги, что не всех здесь назвал, – о каждом члене Международного Есенинского общества «Радуница» можно написать интересную и содержательную статью! И они будут, эти статьи: обо всех есенинских музеях и их создателях мы обязательно расскажем в «Есенинской энциклопедии» и «Энциклопедии литературных музеев России».
Но не только музеи открывают подвижники-есениноведы. Благодаря их пробивной силе и настойчивости, их неуемной энергии во многих городах и селах появились памятники поэту. Я уж не говорю об улицах, переулках и бульварах имени Есенина. Знаете, сколько их по России? Более шестисот. Некоторые из них, к сожалению, за последнее время утрачены в связи с гибелью деревень или прокладкой новых магистралей. Трудно себе представить, сколько же людей боролось за присвоение родным местам имени поэта. Мы не знаем точно, сколько памятных знаков имеется на домах с «есенинскими» адресами. Десятки мемориальных досок установлены в тех местах, которые посещал поэт. Живет народная любовь к Есенину!
Теперь, когда не только есенинские стихи, но и воспоминания о поэте, исследования его жизни и творчества, биографические книги можно свободно прочитать в Интернете, когда в социальных сетях существует множество групп, объединенных интересом к Есенину, можно говорить о своеобразном Есенинском поле. И каждый может стать на нем работником. Одни пишут стихи, вдохновленные творчеством поэта, другие рисуют, иллюстрируя его произведения. Удивительные картины – иллюстрации к произведениям Есенина собрались по итогам нескольких есенинских конкурсов в фондах Детской литературно-художественной галереи «Жар-птица». Десятки работ, присланных юными художниками из разных городов и стран, и в каждой – свое осмысление есенинских стихов! Можно подолгу вникать в каждую картину, всякий раз радуясь глубокому пониманию поэзии юными дарованиями. Кто-то из них уже стал профессиональным художником, другие находят себя в иных сферах, но поэзия Есенина продолжает жить в их душах.
Множество людей отправляется по есенинским местам в увлекательные маршруты. Они приезжают в Константиново, Москву, Рязань, Баку, Ташкент и другие места, связанные с поэтом, приезжают из разных уголков России и мира. И, конечно, читают стихи. Перечтите их и вы, уважаемый читатель. Есенин сейчас как никогда современен!
Но более всего любовь к родному краю
Меня томила, мучила и жгла.
С.А. ЕСЕНИН.
О, Русь, малиновое поле И синь, упавшая в реку, Люблю до радости и боли Твою озерную тоску.
Холодной скорби не измерить, Ты на туманном берегу. Но не любить тебя, не верить – Я научиться не могу.
Я более всего
Весну люблю.
Люблю разлив
Стремительным потоком,
Где каждой щепке,
Словно кораблю,
Такой простор,
Что не окинешь оком.
Но ту весну, которую люблю, Я революцией великой называю! И лишь о ней страдаю
и скорблю, Ее одну я жду и призываю!
Хочу я быть певцом
И гражданином,
Чтоб каждому,
Как гордость и пример,
Быть настоящим,
А не сводным сыном -
В великих штатах СССР.
Я не знаю, что будет
со мною…
Может, в новую жизнь
не гожусь,
Но и все же хочу я стальною
Видеть бедную, нищую Русь.
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я вижу все.
И ясно понимаю,
Что эра новая -
Не фунт изюму вам,
Что имя Ленина
Шумит, как ветр, по краю,
Давая мыслям ход,
Как мельничным крылам.
Ты – свойский, мужицкий,
наш…
Скажи: Отойдут ли крестьянам
Без выкупа пашни господ?
Дрожали, качались ступени,
Но помню
Под звон головы:
«Скажи, Кто такое Ленин?» Я тихо ответил: «Он – вы».
Не обольщен я Гимнами герою…
Я счастлив тем,
Что сумрачной порою
Одними чувствами
Я с ним дышал
И жил.
Средь рева волн
В своей расчистке,
Слегка суров и нежно мил,
Он много мыслил
По-марксистски,
Совсем по-ленински
Творил.
«Капитан земли».
Застенчивый, простой
и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар
земной? «Ленин».
Максим Скороходов,
лауреат премии Рязанской области имени С.А. Есенина
в области литературы и искусства 2015 года
Ты такая ж простая, как все, Как сто тысяч других в России. Знаешь ты одинокий рассвет, Знаешь холод осени синий.По-смешному я сердцем влип, Я по-глупому мысли занял. Твой иконный и строгий лик По часовням висел в рязанях.Я на эти иконы плевал, Чтил я грубость и крик в повесе, А теперь вдруг растут слова Самых нежных и кротких песен.Не хочу я лететь в зенит, Слишком многое телу надо. Что ж так имя твое звенит, Словно августовская прохлада?Я не нищий, ни жалок, ни мал И умею расслышать за пылом: С детства нравиться я понимал Кобелям да степным кобылам.Потому и себя не сберег Для тебя, для нее и для этой. Невеселого счастья залог - Сумасшедшее сердце поэта.Потому и грущу, осев, Словно в листья, в глаза косые Ты такая ж простая, как все, Как сто тысяч других в России.
Я верю в Бога, как верю в солнце. Верю не потому что вижу Его, а потому что в Его свете вижу все остальное.
Я как маленький котенок, которого нужно взять за шкирку, посадить на колени и сказать: ты теперь моя и я тебя не отпущу, и тогда я лягу и буду нежно мурлыкать.
Все люди и все события твоей жизни пришли в нее потому, что ты их притянул. Теперь тебе надо выбрать, как с ними поступить.
Знаешь, я раньше думала, что ты странный. А теперь понимаю, что все странные кроме тебя.
Так кто ж ты, наконец?
- Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
В своей жизни надо оставлять место и для своей жизни. Вроде такая простая истина, да можно век прожить и не знать.
Когда на лице твоем холод и скука,
Когда ты живешь в раздраженье и споре,
Ты даже не знаешь, какая ты мука,
И даже не знаешь, какое ты горе.Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье,
А в сердце и свет, и любовь, и участье,
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь, какое ты счастье!
Не говори со мной о своей духовности, дружище. Мне это не так интересно... Пожалуйста, не говори со мной о «чистой осознанности» или «проживании в абсолюте».
Я хочу посмотреть, как ты относишься к своему партнеру. К своим детям, родителям, к своему драгоценному телу.
Пожалуйста, не читай мне лекцию об иллюзии отдельного "Я" или о том, как ты достиг постоянного блаженства всего за 7 дней. Я хочу почувствовать неподдельное тепло, исходящее из твоего сердца. Я хочу услышать, как хорошо ты умеешь слушать. Воспринимать информацию, которая не соответствует твоей личной философии. Я хочу посмотреть, как ты общаешься с людьми, которые не согласны с тобой.
Не говори мне, что ты пробудился и свободен от эго. Я хочу узнать тебя вне слов. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь, когда тебя настигают несчастья. Если ты можешь полностью погрузиться в боль и не притворяться неуязвимым. Если ты чувствуешь свой гнев, но не идешь в насилие. Если ты можешь спокойно допустить переживание своего горя, не став его рабом. Если ты можешь чувствовать свой позор, и не позорить других. Если ты можешь облажаться и признать это. Если ты можешь сказать «прости» и действительно иметь это в виду. Если ты можешь быть полностью человеком в своей восхитительной божественности.
Не говори со мной о своей духовности, дружище. Мне это не так интересно. Я просто хочу встретиться с ТОБОЙ. Познать твое драгоценное сердце. Понять прекрасного человека, борющегося за свет.
До слов «о духовном человеке». До всех искусных слов.
Ты веришь в Бога? Я его не видел…
Как можно верить в то, что не видал?
Ты извини, что я тебя обидел,
Ведь ты такой ответ не ожидал…
Я верю в деньги, их я видел точно…
Я верю в план, в прогноз, в карьерный рост…
Я верю в дом, что был построен прочным…
Конечно… Твой ответ довольно прост…
Ты веришь в счастье? Ты его не видел…
Но видела его душа твоя…
Прости, наверно, я тебя обидел…
Тогда у нас один - один… Ничья…
В любовь ты веришь, в дружбу? Как со зреньем???
Ведь это всё на уровне души…
А искренности светлые мгновенья?
Увидеть всё глазами не спеши…
Ты помнишь, как тогда спешил на встречу,
Но пробки… не успел на самолёт?!
Твой самолёт взорвался в тот же вечер,
Ты пил и плакал сутки напролёт…
А в тот момент, когда жена рожала,
И врач сказал: «Простите, шансов нет…»,
Ты помнишь, жизнь как слайды замелькала,
И будто навсегда померкнул свет,
Но кто-то закричал: «О, Боже, чудо…»
И крик раздался громкий малыша…
Ты прошептал: «Я в Бога верить буду"
И улыбалась искренне душа…
Есть то, чего глаза узреть не в силах,
Но сердце видит чётче и ясней…
Когда душа без фальши полюбила,
То разум возражает всё сильней…
Ссылается на боль, на опыт горький,
Включает эгоизм, большое «Я»…
Ты видел Бога каждый день и столько,
Насколько глубока душа твоя…
У каждого из нас своя дорога…
А вера и любовь важней всего…
Я не спросил тебя: «Ты видел Бога?»
Я спрашивал, поверил ли в него…
Адресат стихотворения – Августа Миклашевская, яркая страница в любовной жизни поэта. Но чувства прошли, вернее сам автор не смог их удержать, о чем теперь горько сожалеет. «Сумасшедшая душа поэта» не может жить в покое, хоть и кажется, что он может «расслышать за пылом».
Структура произведения – кольцевая, где повторяющиеся первые две строки безнадежно звучат и в конце стихотворения, словно это вторят о простоте, но и уникальности героини. Множественное упоминание личных местоимений, создают иллюзию личного откровенного разговора.
Том, что эта беседа не предназначена для посторонних, говорят упоминания об иконных ликах в часовнях, на которые автор «плевал». Совершенно другие чувства были в почете – грубость и крик, но с появлением той единственной нашлись и нежные слова, и «кроткие песни».
Избранница Есенина, простая девушка, как тысячи других, об этом ясно говориться в начале стихотворения, в тоже время её образ схож с церковным ликом. Но и здесь незримо видится, что ликов таких «в рязанях» не так уж и мало. Рязань в произведении написана именно с маленькой буквы, это не город, это символ глубинки России, где есть сотни тысяч таких
Же девушек, которые мечтают о великом чувстве, встречая холодные рассветы в одиночестве.
Стихотворение необычайно богато разнообразными синтаксическими фигурами. Довольно часто встречается инверсия строк (особенно в первой и во второй строфах), что говорит о переживаниях поэта, о его желании привлечь внимание любимой.
Восходящая градация местоимений, с одной стороны, как бы говорит о девушках, которые могли бы встретиться в жизни автора, но это всего лишь удачная метафора – сберечь можно себя, свои чувства, любовь к родине, самобытность и при этом оставаясь внешне далёким от рутины с «сумасшедшим сердцем поэта».
В произведении сильно выделены глаголы, как эмоционально (плевал, понимал, сберёг), так и в построении строк (на последнем месте, привлекающем внимание и рифмующимся в последним глаголом следующей строки).
Как и во всей любовной лирике Есенина, в этом стихотворении хорошо прослеживается связь с природой родного края. Автор грустит, «осев словно в листья», имя героини звенит «словно августовская прохлада». Прохлада осени является идеальным полотном для грусти поэта, где неизменно присутствует синий цвет – холодный, завораживающий и печальный. Даже тот факт, что герой «по-смешному сердцем влип», только подчеркивает безнадежность и отнюдь не веселье.
МЕЧТА (ИЗ КНИГИ «СТИХИ О ЛЮБВИ»)
1
В темной роще на зеленых елях
Золотятся листья вялых ив.
Выхожу я на высокий берег,
Где покойно плещется залив.
Две луны, рога свои качая,
Замутили желтым дымом зыбь.
Гладь озер с травой не различая,
Тихо плачет на болоте выпь.
В этом голосе обкошенного луга
Слышу я знакомый сердцу зов.
Ты зовешь меня, моя подруга,
Погрустить у сонных берегов.
Много лет я не был здесь и много
Встреч веселых видел и разлук,
Но всегда хранил в себе я строго
Нежный сгиб твоих туманных рук.
2
Тихий отрок, чувствующий кротко,
Голубей целующий в уста, -
Тонкий стан с медлительной походкой
Я любил в тебе, моя мечта.
Я бродил по городам и селам,
Я искал тебя, где ты живешь,
И со смехом, резвым и веселым,
Часто ты меня манила в рожь.
За оградой монастырской кроясь,
Я вошел однажды в белый храм:
Синею водою солнце моясь,
Свой орарь мне кинуло к ногам.
Я стоял, как инок, в блеске алом,
Вдруг сдавила горло тишина…
Ты вошла под черным покрывалом
И, поникнув, стала у окна.
3
С паперти под колокол гудящий
Ты сходила в благовоньи свеч.
И не мог я, ласково дрожащий,
Не коснуться рук твоих и плеч.
Я хотел сказать тебе так много,
Что томило душу с ранних пор,
Но дымилась тихая дорога
В незакатном полыме озер.
Ты взглянула тихо на долины,
Где в траве ползла кудряво мгла…
И упали редкие седины
С твоего увядшего чела…
Чуть бледнели складки от одежды,
И, казалось в русле темных вод, -
Уходя, жевал мои надежды
Твой беззубый, шамкающий рот.
4
Но недолго душу холод мучил.
Как крыло, прильнув к ее ногам,
Новый короб чувства я навьючил
И пошел по новым берегам.
Безо шва стянулась в сердце рана,
Страсть погасла, и любовь прошла.
Но опять пришла ты из тумана
И была красива и светла.
Ты шепнула, заслонясь рукою:
“Посмотри же, как я молода.
Это жизнь тебя пугала мною,
Я же вся как воздух и вода”.
В голосах обкошенного луга
Слышу я знакомый сердцу зов.
Ты зовешь меня, моя подруга,
Погрустить у сонных берегов.
ТЫ ТАКАЯ Ж ПРОСТАЯ, КАК ВСЕ...
Ты такая ж простая, как все,
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.
По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.
Я на эти иконы плевал,
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.
Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?
Я не нищий, ни жалок, ни мал
И умею расслышать за пылом:
С детства нравиться я понимал
Кобелям да степным кобылам.
Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог -
Сумасшедшее сердце поэта.
Потому и грущу, осев,
Словно в листья, в глаза косые...
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
НУ, ЦЕЛУЙ МЕНЯ, ЦЕЛУЙ...
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.
Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.
Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: «Я твоя».
И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас -
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!
1925
ГОЛУБАЯ КОФТА. СИНИЕ ГЛАЗА...
Голубая кофта. Синие глаза.
Никакой я правды милой не сказал.
Милая спросила: "Крутит ли метель?
Затопить бы печку, постелить постель".
Я ответил милой: "Нынче с высоты
Кто-то осыпает белые цветы.
Затопи ты печку, постели постель,
У меня на сердце без тебя метель".
Октябрь 1925
ЦВЕТЫ МНЕ ГОВОРЯТ - ПРОЩАЙ...
Цветы мне говорят - прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.
Любимая, ну, что ж! Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
И потому, что я постиг
Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,-
Я говорю на каждый миг,
Что все на свете повторимо.
Не все ль равно - придет другой,
Печаль ушедшего не сгложет,
Оставленной и дорогой
Пришедший лучше песню сложит.
И, песне внемля в тишине,
Любимая с другим любимым,
Быть может, вспомнит обо мне
Как о цветке неповторимом.
КАКАЯ НОЧЬ! Я НЕ МОГУ...
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,-
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы -
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я - другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
МНЕ ГРУСТНО НА ТЕБЯ СМОТРЕТЬ...
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.
Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только желтый тлен и сырость.
Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.
Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада...
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.
1923
ПУСКАЙ ТЫ ВЫПИТА ДРУГИМ...
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
Я ПОМНЮ, ЛЮБИМАЯ, ПОМНЮ...
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
"Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда".
Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя.
ТЫ МЕНЯ НЕ ЛЮБИШЬ, НЕ ЖАЛЕЕШЬ...
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я - они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,-
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,-
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
АННА СНЕГИНА (ОТРЫВКИ ИЗ ПОЭМЫ)
……
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.
Состарившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»
Далекие, милые были.
Тот образ во мне не угас…
Мы все в эти годы любили,
Но мало любили нас.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Луна хохотала, как клоун.
И в сердце хоть прежнего нет,
По-странному был я полон
Наплывом шестнадцати лет.
Расстались мы с ней на рассвете
С загадкой движений и глаз…
Есть что-то прекрасное в лете,
А с летом прекрасное в нас.
…….
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.
Так мил моим вспыхнувшим взглядам
Погорбившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет.
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»
Далекие милые были!..
Тот образ во мне не угас.
Мы все в эти годы любили,
Но, значит,
Любили и нас.
Январь 1925
...
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.
Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.
В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи -
К светлой тайне приложил уста.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.